Slobo. In memoriam

Он был героем...

Венец памяти




Общение

ПЕРЕСТАЛО БИТЬСЯ СЕРДЦЕ Слободана Милошевича. Ушел из жизни талантливый политик, который просто боготворил свою родину - Сербию и ревностно отстаивал ее независимость, честь и достоинство.

Нет легендарного Слобо. Замечательного человека, обладавшего незаурядным умом и харизмой, отдавшего, не побоюсь этого громкого слова, все свои силы служению своему мудрому свободолюбивому народу, который сумел выстоять в аду турецкого владычества и не покорился фашистским извергам.

С декабря 1991 по январь 1996 года мне довелось быть послом России в Югославии. Хотел бы высказать в этой связи несколько суждений о С.Милошевиче, не претендующих, разумеется, ни в коей мере на то, чтобы обрисовать его сколь-нибудь цельный портрет. В первую очередь они призваны хотя бы частично оградить имя сербского президента от всякого рода наветов и измышлений, не имеющих, на мой взгляд, под
собой фактических оснований.

Хорошо помню свою первую встречу с ним. До назначения послом в Югославии я не был знаком с С. Милошевичем. Кое-что знал о нем по газетам и другим материалам, но не более того. И вот беседа. Передо
мной средних лет мужчина, почти мой ровесник, с крупным открытым лбом и ясными, цепкими глазами. Короткая стрижка. Одет тщательно, со вкусом. В тот раз он был, кажется, в сером костюме, который ему
очень шел. Необыкновенно вежлив. Прощупывает меня пытливым взглядом, стремясь понять, что это за "фрукт" перед ним.

В ходе беседы говорю то, что обычно говорят послы при знакомстве с лидерами дружественных стран, в которых они аккредитованы. Особо подчеркиваю близость наших государств, вековые истоки нашей дружбы,
желание России взаимодействовать с Югославией в тяжелый для судеб обоих народов момент.

С. Милошевич отреагировал естественно, также отметив искреннюю заинтересованность югославской стороны во всемерном сотрудничестве с нами. Потом задал прямой вопрос: что намерена предпринять Россия, чтобы противодействовать все более усиливающемуся давлению на Югославию со стороны Запада, грозящему ей большими неприятностями?  

Ответил, что в меру своих возможностей наша страна будет помогать югославскому народу.

На прощание С. Милошевич полушутя-полусерьезно сказал мне: а не согласится ли Российское государство передать Югославии хотя бы пару ракет, которые позволили бы защищать ее воздушное пространство? На
это я ответа не имел. Позднее из разных источников мне стало известно, что югославская сторона не раз ставила перед нашим руководством этот вопрос, но положительной реакции так и не добилась.

Впоследствии наши встречи с С. Милошевичем стали регулярными и доверительными. Они, как правило, (по инициативе югославского лидера) проходили с глазу на глаз, без посторонних свидетелей, что бы на них ни обсуждалось.

И дело не ограничивалось только служебными разговорами. Приходилось, в том числе и с моей супругой Светланой Владимировной, бывать у него и в домашней резиденции в Белграде, и на даче. Визиты эти, если их так можно назвать, запечатлелись в памяти прежде всего радушием С. Милошевича, его простотой и естественностью. Ничего назойливого либо келейного, наигранного. Чисто славянское обхождение, которое, судя по всему, было у югославского руководителя в крови.

На ряде встреч присутствовала супруга С. Милошевича Мира Маркович. По ряду признаков было видно, что президент ее любит, уважает, ценит ее мнение. Однажды я был свидетелем его разговора с тогдашним послом Югославии в Болгарии. С. Милошевич просил оказать внимание его жене, которая находилась в Софии в связи с презентацией одной из ее книг.  Причем делал это в таких выражениях, которые не позволяли усомниться в искренности его чувств, в его трогательной заботе о М. Маркович.

Жили супруги довольно скромно. Простая обстановка, без роскоши. Никаких излишеств. Ничто не говорило о том, что у семейства есть большие богатства, а тем более многомиллионные суммы долларов, спрятанные где-то на счетах за границей и добытые незаконным путем, о чем так любят писать на Западе. Откровенно говоря, я просто не верю всем этим досужим домыслам, нацеленным только на одно - опорочить С. Милошевича, вызвать к нему неприязнь. 

Разумеется, президент отнюдь не был святошей... У С. Милошевича было немало недругов, кое-кто его просто ненавидел, возводя на него напраслину и клевету. Однако похороны югославского и сербского лидера вновь показали всем, у кого есть хоть капелька объективности: людей, кто его любил, любил в первую очередь за преданность сербской идее, преданность Сербии, которая была бы вольна жить так, как хочется ее народу, гораздо, неимоверно больше. С. Милошевич останется жить в их сердцах как подлинный патриот, несмотря на все лишения, выпавшие на его долю.

Если посмотреть правде в глаза, то судьбе С. Милошевича действительно не позавидуешь. Политикам и государственным деятелям уготованы не только розы, рукоплескания и фотовспышки. Им приходится
преодолевать и многочисленные тернии. Но на С. Милошевича навалилось уж слишком многое. Распад некогда благополучной Югославии, ее изоляция во внешнем мире, санкции, натовские бомбардировки,
унизительные договоренности по Косову - все это било по моральному состоянию президента, тяжким бременем ложилось на его здоровье, которое постоянно ухудшалось. Последним ударом стало вероломство
нового сербского руководства, нарушившего законодательство собственной страны и выдавшего С. Милошевича Гаагскому трибуналу.

Воистину поражаешься, какой силой воли должен обладать человек, чтобы в этих условиях не сломаться, выстоять, не сдаться на милость своих недругов. На суде президент вел себя с большим достоинством,
умно, умело. Отказался от помощи адвокатов, защищал себя сам. За четыре с лишним года судьям так и не удалось собрать доказательства его вины. И я уверен, что, если бы С. Милошевич остался жив, он
сумел бы отстоять свою правоту. Потому что он боролся не только за свое имя, он прежде всего защищал свой народ от наветов недоброжелателей, которые пытались и все пытаются измазать его грязью, сделав изгоем истории.

Несколько слов о самом гаагском суде. В процессе над С. Милошевичем он показал свою полную несостоятельность. Не говоря уже о всяких процессуальных несуразностях (попытке навязать президенту адвокатов, временные ограничения на совокупный опрос свидетелей защиты и т. д.), суд принял роковое решение, не разрешив С. Милошевичу выехать в Россию на медицинское обследование, несмотря на гарантии, данные российским руководством, что обвиняемый обязательно вернется в Гаагу.

Получилась парадоксальная ситуация: судебный орган, призванный будто бы стоять на страже гуманизма, лишает человека его основного права - права на жизнь. Российские эксперты, побывавшие на вскрытии тела С. Милошевича, твердо установили, что при правильном лечении его можно было бы спасти. Сделав антигуманный выбор, суд взял на себя прямую ответственность за гибель президента. И нельзя не согласиться с мнением Государственной Думы, которая высказалась за прекращение деятельности гаагского суда.

Кстати, официально выраженные судебным органом опасения, что С. Милошевич после лечения может остаться в России, неправомочны и по другой причине: сам президент неоднократно заявлял, что считает
своим долгом присутствовать на процессе до конца и доказать общественности свою непричастность к инкриминируемым ему правонарушениям.

Оппоненты С. Милошевича как внутри Югославии, так и вне ее пытались приписать ему многие прегрешения. Порой договаривались до того, что он, дескать, повинен и в распаде югославской федерации. Большего
абсурда трудно придумать. Главными причинами раскола стали внутренние противоречия в Югославии, склонность руководителей входящих в нее республик к сепаратизму (вдаваться в детали нет смысла, так как это не тема настоящей статьи).

Был и крупный международный фактор. В начале 90-х годов прошлого века в печати западных стран стали мелькать сообщения о некоем плане дезинтеграции Югославии, выношенном в недрах национальных служб
безопасности. Согласно ему, от Сербии как ведущей державы федерации должны были отделиться все остальные республики, Косово, Воеводина и Сонджак (сербская территория, населенная мусульманами). Сама Сербия должна была скукожиться до так называемого белградского пашалука (районы вокруг Белграда). На осуществление этого плана должны были быть выделены материальные и пропагандистские средства. Нельзя утверждать, существовал ли такой план. Но поражает, что события развиваются точно по этому сценарию.

Трагедия Югославии состоит в том, что ей в отличие, скажем, от СССР, не удалось в связи с распадом избежать гражданской войны, многолетней и кровопролитной. И ответственность за это, по моему мнению, несут в первую очередь власти Хорватии и Боснии и Герцеговины, ставшие на путь приобретения независимости, не отрегулировав предварительно так называемый "сербский вопрос" , то есть проблему проживавшего на их территориях многочисленного сербского населения. Сербов стали беззастенчиво ущемлять в их  правах. В ответ они взялись за оружие.

...Следует заметить, что отношения между С. Милошевичем и руководством хорватских и боснийских сербов были отнюдь не безоблачными. Они частенько не находили общего языка. Это мне хорошо известно не только из высказываний самого президента, но и из замечаний хорватских и боснийских сербов, которые не раз бывали на приемах в моей резиденции.

Естественно, что определенным влиянием на сербов в Боснии и Герцеговине и Хорватии С. Милошевич располагал, но оно было отнюдь не безграничным. Президент порой оставался просто не у дел со своими
советами, которые, как правило, были, по сути, нацелены на то, чтобы ослабить конфронтацию, найти выход из положения путем диалога и переговоров. Понимания у своих собеседников - хорватских и боснийских сербов он иногда не находил. Они действовали нередко по своему усмотрению, особенно в военных делах.

Поэтому обвинять С. Милошевича, например, в том, что произошло, скажем, в той же Сребренице(населенный пункт в Боснии и Герцеговине), где, по данным мусульман, от рук боснийских сербов
пострадали многие мирные граждане (сама эта история до конца не разъяснена), все равно что "наводить тень на плетень". Президент здесь совсем ни при чем, даже если версия мусульман имеет под собой
основание.

...Президент, само собой разумеется, ратовал за сохранение целостности Сербии. К этому его обязывала Конституция республики, которая рассматривает косовский край как ее неотъемлемую составную часть.
Подавление вооруженных сепаратистов отнюдь нельзя квалифицировать как "геноцид" албанского населения. Что же касается ухода албанцев со своих насиженных земель (большинство из них поселилось внутри самого Косова), то он был спровоцирован в основном натовскими бомбардировками края, естественным страхом мирных граждан за свою безопасность. А вот подлинное изгнание сербов албанцами из Косова (называются цифры от 200 до 300 тыс. человек) после заключения известных соглашений по косовскому краю - факт неоспоримый.

Теперь несколько слов о "диктаторстве" С. Милошевича внутри страны. Прожив в Югославии при нем четыре с лишним года, никак не могу согласиться с подобным упреком в его адрес. (Или я вообще не ведаю,
что такое диктатура).

Как всенародно избранный президент С. Милошевич обладал, конечно, немалыми полномочиями. Но серьезных злоупотреблений ими с его стороны я не наблюдал. Оппозиция действовала довольно свободно: и оппозиционные партии, и оппозиционные средства массовой информации. От тех и других югославскому лидеру частенько "доставалось на орехи". Иногда очень сильно. В оппозиции находилась церковь. Даже в
силовых органах власти не было такой дисциплины, как это было бы в условиях диктатуры. Явно бравировал своей "самостоятельностью Генштаб ЮНА, в полиции тоже "не все шагали в ногу".

К примеру, подчас расхождения между тем, что говорил С. Милошевич на встречах с российскими представителями и делегациями, и тем, как оценивали те же факты и события генштабисты, были просто
разительными. Кстати, события в октябре 2000 года, предшествовавшие падению президента, наглядно показали, что армия и полиция фактически выступили на стороне его противников, несмотря на то, что, как свидетельствуют сами сербские политологи, в этих событиях присутствовали черты вооруженного мятежа.

И уже никакой "диктатор" не допустил бы прихода на должность премьер-министра Югославии М. Панича, который прямо действовал "в пику" С. Милошевичу, открыто оппонировал ему. Правда, кое-кто пытается списать это на "макиавеллиевский характер" президента, но думается, что такие аргументы уже от лукавого.

Были и чисто внешние признаки отсутствия всякого "диктаторства" со стороны С. Милошевича. Хорошо помню мои частые визиты в его резиденцию. Поражало то, что охрана здания была малочисленной,
скорее даже символической. Президент не прятался от населения, не возводил между людьми и собой какой-то стены. В приемной его кабинета сидела одна единственная секретарша, постоянно работавшая с
ним многие годы и решавшая все вопросы, включая протокольные и даже финансовые.

Теперь об отношении С. Милошевича к нашей стране. Он не только уважал, но и любил Россию. Но определенное недовольство политикой тогдашнего российского руководства, конечно, у президента
присутствовало. На то были разные причины. Однако главная из них состояла в том, что эта политика действительно была непоследовательной, в большей степени виртуальной, чем реальной.

Россия в 1990-х годах слишком была занята сама собой, преодолевая свои собственные трудности, и не обладала существенными рычагами влияния на ситуацию вокруг Югославии. К этому прибавилась наметившаяся в те же годы прозападная ориентация нашего внешнеполитического курса, распространившаяся, к сожалению, и на югославские дела.

К тому же ощущалось явное недоверие ко всему, что делал С.Милошевич. Его у нас упрекали ни много ни мало в двурушничестве, в том, что он "сидел на двух стульях" одновременно, говорил нам одно,
а западникам, прежде всего американцам, совсем другое. Сказывалось, вероятно, и то, что у С. Милошевича не сложились отношения с Б. Н. Ельциным (югославский лидер не поддержал его во время "путча" 1991 года).

Как бы то ни было, настороженность по отношению к С. Милошевичу у нас сохранилась, хотя конкретными фактами его "двурушничества" мы, насколько мне известно, не располагали. Да и вряд ли они могли быть.
Когда президент пошел на переговоры с США (об этом позже), он сделал это в открытую, нисколько не пытаясь замаскироваться.

Один из первых "сюрпризов" , поднесенных российской стороной С. Милошевичу, стало голосование весной 1992 года в Совете Безопасности за введение санкций против Югославии. Поводом послужил обстрел рынка Сараево, при котором погибли мирные жители. В самом этом событии много загадочного. Существует даже версия о том, что боснийские мусульмане сами организовали эту драму. Но возьмем за основу даже
официальную версию: это дело рук боснийских сербов. Именно боснийских, за которых нести ответственность Югославия никак не могла. А ее покарали, причем жестоко.

Сделаем одно отступление. Как ни странно, российская сторона проголосовала фактически за бессрочные санкции против Югославии. Американцам удалось добиться того, чтобы любые решения об отмене
санкций были обусловлены согласием всех членов Совета Безопасности. А имея право вето, они могли продлевать эти санкции бесконечно. Уж если мы пошли на санкции, то надо было обусловить их определенным сроком. И продолжение санкций сделать результатом нового голосования всех членов Совета Безопасности. То есть оставить право вето за собой.

После введения санкций Югославия оказалась в плачевном положении. Нетрудно представить, что чувствовал в то время С. Милошевич. В стране наступила гиперинфляция, которая длилась целых два года. В декабре 1993 года Народный банк Югославии выпускает в обращение купюру, номинальная стоимость которой составляет 500 млрд. динаров. В январе 1994 года инфляция достигла 313 млн. процентов! Простые люди буквально голодали, не имея возможности хоть что-то купить на свои заработанные деньги.  Что это, как не геноцид югославского населения?

В Сербии произошли и трагические демографические изменения. Если в 1989 году число новорожденных (85 250 человек) еще превышало число умерших, то в 1998 году родилось 76 330 детей, а умерших уже было 99
380 человек. В следующем, 1999 году во время натовских бомбардировок негативные тенденции усугубились: родилось 72 220 детей, а число умерших составило свыше 100 тысяч. Катастрофически понизился средний возраст жителей Сербии.

Так случилось, что к С. Милошевичу тянулись щупальца из многих стран, в том числе и из США. Американцы длительное время пытались найти подходы к нему, поставить под свой контроль, навязать ему свою
логику поведения, наладить диалог. В конце концов, пользуясь тем, что российское руководство не проявляло сколь-нибудь заметного стремления вовлечь С. Милошевича в свою "орбиту влияния" (а может
быть, и не могло), США это удалось. Президент пошел на переговоры с американцами, надеясь на то, что с их помощью ему удастся сохранить Сербию и отрегулировать проблему боснийских сербов, а может быть и
хорватских.

К сожалению, последних спасти уже не удалось. Войска Хорватии вероломно напали на Западную Словению, разгромили ее армию и обратили в бегство сотни тысяч ее жителей. Печально было наблюдать картину "шествия" беженцев по Белграду.

...Разгоревшийся через несколько лет после заключенных в конце 1995 года Дейтонских соглашений по
Боснии и Герцеговине конфликт в Косове, закончившийся нападением войск НАТО на Югославию и подписанием косовских договоренностей, которые фактически вывели край из-под юрисдикции Сербии, наглядно показал, что в планы Запада, США отнюдь не входила "консервация" Сербии, да и самого С. Милошевича. Он тоже стал мишенью тех же американцев, и не только и не столько по идеологическим
соображениям. Он превратился в неудобного для западных стран политика, поскольку пытался в условиях почти полной международной изоляции отстоять хоть минимум самостоятельности для своей страны.

Когда мы говорим о "повороте" С. Милошевича в сторону Запада, я невольно вспоминаю один весьма многозначительный разговор, который я имел с ним в 1994 году. Он состоялся на даче, в полуслужебной,
доверительной обстановке. Информировав меня о состоянии бесед с американцем Р. Холбруком (которого он охарактеризовал "хитрой бестией с мертвой хваткой"), С. Милошевич откровенно сказал мне примерно следующее: "Вот у вас, в Кремле, наверное, спрашивают, а почему это президент стал заигрывать с США, на что он рассчитывает? Ведь его обведут вокруг пальца. Ни на что серьезное я не рассчитываю, - говорил С. Милошевич. - И никаких иллюзий насчет американцев у меня нет. Но что мне делать? Я прошу у российского
руководства конкретной помощи, а получаю в ответ только общие обещания. При этом мне говорят, что американцы стопорят и мы ничего сделать не можем. Но если так, то мне самому надо идти к тем же США. Шаг этот вынужденный и ни в коей мере не означающий, что я чем-то занимаюсь у России за спиной. Все карты я держу открытыми".

Добавить к этому вряд ли что можно.

В заключение пару слов о последних выборах С. Милошевича в 2000 году. Проходили они в крайне сложной для него обстановке: страна разорена санкциями, разрушена натовскими бомбардировками. Фактически
потеряно Косово. Короче говоря, налицо тяжкое поражение.

В этих условиях рассчитывать на успех С. Милошевичу было нереально. Но он мог отсрочить выборы, попытаться дождаться лучших времен. Так, наверное, и поступил бы "диктатор" , будь таковым югославский лидер. Он же действовал по законной процедуре и вступил в борьбу с заранее ни на что не годными картами. И, естественно, проиграл.

Его жизнь завершилась трагично: в неволе, вдали от родины, на тюремной койке. Но он остался непокоренным и непобежденным. И навсегда сохранится таким в памяти тех, кто его знал.


1 Младжан Динкич. Экономика деструкции. //Сборник Сербия о себе. М., с. 361, 363, 366.

2 Мирослав Иованович. Сербия в начале XXI веке, или о кризисе, его причинах и ответственности. //Указ, сборник, с. 487.

Геннадий Серафимович

Дата добавления: 2006-05-02

Взято с сайта www.rednews.ru

(печатается в сокращении)
 

Примечание редакции: В том, что в отношениях Сербии и России не все было гладко, нет вины Милошевича. Что ему оставалось делать, как не идти на прямые переговоры с США, если ельцинская Россия присоединялась ко всем санкциям против Югославии и вела двурушническую политику, одну руку для видимости протягивая Сербии, а другой рукой - постоянно наносила удары в спину? Лучше разговаривать с хозяином, чем с его слугами...(С.Б.)

Главная         Биография         Статьи            Акции           Искусство           Форум         Гостевая        Ссылки