Югославская трагедия глазами
поэтов и публицистов

Он был героем...

Венец памяти




Общение



 

Как говорил известный немецкий поэт Генрих Гейне, когда мир раскалывается пополам, вместе с ним раскалывается и сердце поэта.

Собственно, события горячего марта 1999 года, когда натовские разбойники напали на Югославию, - это и были события, когда мир раскололся пополам. Одни, одурманенные пропагандой США-НАТО, аплодировали бандитской агрессии, в то время как сердца других были полны протеста.

И, конечно же, югославская трагедия не могла не вызвать горячего и сердечного отклика у нас, в России. Ибо, как отметила Татьяна Глушкова, «От стен Кремля всего видней Балканы».

И пусть сегодня в официальной литературе в первых рядах стоят те из поэтов, кто либо аполитичен, либо занимает открыто прозападную и антиславянскую позицию, но именно поэты, которые пропустили через свое сердце Балканскую трагедию, на этом непростом рубеже спасли честь Русской поэзии.

Одним из первых откликнулся без преувеличения великий поэт Юрий Кузнецов, еще в 1995 году написавший «Сербскую песню»:

Как случилось, как же так случилось?!
Наше солнце в море завалилось.
Вспомню поле Косово и плачу,
Перед Богом слез своих не прячу.
Кто-то предал, ад и пламень лютый!
В спину солнца нож вонзил погнутый.
Кто нас предал, жги его лют пламень!
Знает только Бог и Черный камень.
И наутро над былой державой
Вместо солнца нож взошел кровавый.
Наше сердце на куски разбито,
Наше зренье стало триочито:
Туфлю Папы смотрит одним оком,
Магомета смотрит другим оком,
Третьим оком - Русию святую,
Что стоит от Бога одесную...
Бог высоко, Русия далеко,
Ноет рана старая жестоко.
В белом свете все перевернулось,
Русия от Бога отвернулась.
В синем небе над родной державой
Вместо солнца всходит нож кровавый.

К сожалению, Кузнецов прав – Россия в те дни действительно, словно отвернулась от Бога и от своих братьев. И только поэтому могло так случиться, что разбойная американская орда устроила в 1999 году свое наглое нападение.

Как отмечали в книге «Глобальная империя зла» Лисичкин и Шелепин, «Главный участник и организатор войны в Югославии - США. Эта война была направлена, прежде всего, против Европы. Но ее жители получали информацию из СМИ, находящихся под контролем США. Именно СМИ, распространяя лживую информацию, определяли отношение людей к американской агрессии».

Не зря московский поэт и бард Анатолий Беляев в те дни призвал бить в набат:

Бейте в набат! Бейте в набат!
НАТО бомбит Белград!
Злобными, мерзкими осами
Бомбы вонзаются в Косово!
Позор церберам, проклятым церберам!
Слава великой маленькой Сербии!
Жуток натовского юбилея оскал,
Запущена адская колесница.
Славянской кровью наполнен бокал.
Зверь от нее только ярится.
Бейте в набат, бейте в набат!
Янки бомбят Белград!
...
Скоро придет и наша пора:
Сербия - только проба пера;
Поганая орда разминает мускулы,
Следующие - русские!
Бейте в набат! Бейте в набат!
НАТО бомбит Белград!
Это пока над Дунаем и Вислою
Небо чистое...
Немного ума для простейших догадок -
Грядет новый мировой порядок.
Бейте в набат! Бейте в набат!
Фашизм вернулся назад!

В те дни кровавой сербской весны русские писатели и поэты особо отмечали духовную близость русского и сербского народа.

Александр Проханов, сам побывавший в Сербии в те дни войны, писал в газете «Завтра»:

За какие ценности сражаются сербы? Конечно же, за целостность своей суверенной территории, за Косово, свою духовно-молитвенную родину , где земля — в православных храмах, могилах сербских святых и воинов, и куда нахлынули албанцы, отторгая от Сербии эту священную землю. Они сражаются за национальную суверенность, которую хотят отнять у них завоеватели НАТО, заталкивая Сербию в "новый мировой порядок" с помощью сверхточного, взрывающего мосты и больницы оружия. Они сражаются за православие, на которое кинулись католики и протестанты, мусульмане и иудеи, стремясь испепелить духовную мистическую силу православной христовой веры, через которую на землю изливаются любовь, святость, упование на грядущий рай, на братство людей. Эту веру стремятся разбомбить сатанинские "невидимки", на драконьих крыльях которых начертано "НАТО666". И еще они сражаются за Россию.

Россия, захваченная агентурой НАТО, ослабленная, утратившая треть территории, теряющая ежегодно полтора миллиона своего населения, с разгромленной промышленностью и армией, в цепких ненасытных лапках гусинских и березовских, управляемая больным самодуром, сердечным другом красноносого Била, — Россия переживает страшнейший за свою историю кризис. НАТО охватило ее железным полукольцом от Балтики до Черного моря. И только в центре сербы держат фронт. Одни, в окружении, под бомбами объединившейся военно-религиозной цивилизации НАТО, не пускают врага к границам России на центральном направлении. Ждут, когда оглушенная страшным ударом Россия очнется, пошлет свои контингенты на истекающий кровью сербский плацдарм.

Стратегический союз России, Белоруссии, Сербии — есть великий исторический шанс сломать тупую архитектуру "нового мирового порядка", объединить православных славян, пропороть отточенным клином бронированное брюхо НАТО, противопоставить славянскую евразийскую мощь, подкрепленную Китаем и Индией, американскому игу.

Русские, не слушайте натовских гаденышей в Думе и на НТВ. Стремитесь душой и телом в Сербию, где в эту минуту сербский летчик на устарелом перехватчике, как его русский предтеча в сорок первом, взлетает навстречу воздушной армаде врага, где сербский пехотинец ведет лесной бой с тергруппой, просочившейся из Албании в Косово! Косово поле — есть сербское Куликово поле. Такова мистика русской и сербской судьбы.

Поэт Геннадий Красников своими строками в поэме «Сербия. Украденная весна» фактически подтверждает мысль Проханова:

Сербия в сердце болит,
Сербия в сердце горит.
Ангелы в небе не реют,
коршуны в небе чернеют.
Плачь, Сербия, плачь,
плачь, слезы не прячь!
Это не наша вина,
это не наша война…
Горькое Косово поле —
вечная сербская доля.
Землю твою бомбят,
в сердце моем — ад.
Каждый горящий пригорок —
мартовский твой мартиролог.
Перед иконою Сергия
плачу, сестра моя Сербия!
Но под святыми хоругвями,
верю, не будем поруганы.
От Куликова до Косова
поле Христово нам послано.
Общее поле.
Общая доля.

Не зря Иеромонах Роман, автор многочисленных стихов и духовных песен, с горечью написал такие строки:

Порядок Новый вероломством славен,
Продажность и холуйство с ним в ладу:
Убийцы словоблудствуют о Праве,
А жертвы призываются к суду,
О Сербия! Душа моя готова
В дружине братской за свободу стать:
Кто разлучит нас от любви Христовой,
Когда нас убивают за Христа?
...
Америка! Служительница ада!
Твои деянья - на твою главу!
Держава зла! - Одна тебе награда -
Узреть геенский пламень наяву!
Не говори, что с сильного не спросят.
Есть Божий Суд! К Нему себя готовь.
Тебе осталось мало спидоносить.
Анафема - несущей Смерть и Кровь!

А поэтесса Людмила Барыкина выразила борьбу сербского народа и молчание русских в таком стихотворении:

Русский брат, пока ты мирно спишь,
Стонет под развалинами Ниш.
На асфальте тихой, милой Ужице -
Детский башмачок в кровавой лужице.
Сербия, ты в том лишь виновата,
Что мишень завидная для НАТО.
Видно, дым пожарищ очень сладок
Объявившим миру свой порядок.
Русский брат, ты и теперь не спишь.
Ты бессильной яростью кипишь:
Как нам сбросить яростные путы
Лжи, предательства и бесконечной смуты?!
На излете двух тысячелетий
Золотым копьем Георгий светит.
Клич плывет с Дуная над полями:
Русские, не бойтесь, сербы с вами!

Но, пожалуй, самым гневным, полным презрения к врагам, откликом была поэма Юнны Мориц «Звезда сербости».

Написать такую поэмы для Юнны Петровны, члена либерального Пен-центра, было настоящим поступком. От нее после этого отвернулись либерально и прозападно настроенные читатели, поэму отказывались печатать толстые литературные журналы, к примеру, «Знамя», где она была постоянным автором. но зато поэтесса обрела новых читателей, сердца которых тоже были переполнены гневом к агрессорам.

В предисловии к поэме Юнна Мориц сказала:

Мы — поэты планеты Земля — будем оптимизировать дух народов и стран, подвергающихся агрессии, психологическим войнам, принуждению к выбору: изоляция или капитуляция, принуждению к принципу: кто не с нами — тот нигде!

Мы — поэты планеты Земля — в ответ на бомбежки Югославии войсками блока ГОВНАТО — силой поэзии будем крушить авторитеты нового гегемонства. Мы дадим современникам и оставим потомкам самые отвратительные портреты сегодняшних «победителей», называющих третью Мировую войну «защитой прав человека». Мы превратим их в посмешище, мы знаем, как это сделать!

Мы — поэты этой планеты — будем силой поэзии наносить удары по гегемонам и гегемончикам, которые сами себя назначили правительством всей Земли. Их интересы — не интересы всего человечества, их порядок — не мировой порядок, их цели — не правозащитные, их бомбы — не гуманитарные, они пробуют человечество на вшивость и трусость.

Мы — поэты планеты Земля — не дадим загнать человечество в зону страха, мы будем сбивать спесь с гегемонов и гегемончиков мощной струей поэзии. С нами — Бог, Создатель, Творец!

В самой поэме демонстративно низкий слог, коим поэтесса клеймит НАТО, чередуется с истинно высокими нотами горячего сочувствия.

Поэтесса хочет "в розы превратить Бомбы, смерть несущие Белграду», но отмечает:

Дай мне Боже самым низким слогом,
Самым грубым площадным пером
В эту стену упереться рогом,
Потому что – бомбы и погром,
Потому что от победы пьяных
Некому в бараний рог скрутить,
Потому что бомбы на Балканах
Невозможно в розы превратить.

И поэтесса пророчески предсказала дальнейшую судьбу Сербии, в которой через полтора года все же произойдет «бархатная революция», приведшая к власти ставленников США-НАТО:

Особо культурные парни
Балканы культурно бомбят.
В особо культурной поварне
Состряпали этих ребят.
Особо культурные страны
Их нынче пекут, как блины,
И будут они ветераны
Особо культурной войны.
Они убивают культурно
Мосты, поезда, города,
Поскольку ведет себя дурно
Людей некультурных среда.
Но бомбами вышибут сходу
Мозги некультурных людей
И новую купят народу
Культуру и новых вождей.
И будут потом ветераны
Особо культурной войны
Учить некультурные страны
Особому чувству вины –
За то, что не сразу в могилу
Культурно они улеглись,
А всю некультурную силу
Собрав, некультурно дрались.

И действительно, после «оранжевой революции» Сербии активно прививали «чувство вины», демонстрируя по центральным каналам состряпанные в натовском трибунале «сербские преступления».

Но это произошло еще через полтора года после агрессии. А пока летят бомбы, и как отмечает поэтесса Нина Карташева, Россия сама связана по рукам:

На черной парче крест серебряный,
А очи - тоска погребальная,
Стоит православная Сербия,
Гордая, хоть и печальная.

...

Смерть падает с неба белесого
На православное Косово.
Молюсь преподобному Сергию:
«Пошли своих иноков в Сербию!»

В те дни Россия все же напоследок сделала один неплохой шаг – ввод наших миротворцев в Косово, захват ими аэродрома Слатина, что немало шокировало натовцев.
Вот как об этом событии отозвался поэт Александр Бобров:

В порыве своем непреклонном,
Сквозь раны балканской земли
Десантники русской колонны
Из Боснии в Слатину шли.

Они позабудут едва-ли –
Не взглядом, так сердцем мужчин,
Как сербы броню целовали
Тяжелых и пыльных машин.

На косовских жарких дорогах
Бойцы понимали без слов
Задачу. А ночью в «Итогах»
Кричал: «Для чего?» Киселев.

Как страшно любым оккупантам
Что, снявшись с привычных квартир,
Стремительным русским десантом
Ворвемся мы в гнусный их мир.

И Владимир Бушин также приветствовал этот марш-бросок, сравнив его с броском бригады Катукова в годы Великой Отечественной войны, и также отметил по этому поводу истерию демжурналистов:

Никто не ожидал такого!
Как в сорок первом, в грозный час —
Бросок бригады Катукова,
Что, может быть, Москву и спас...
Вперед! И стало небу жарко,
Лишь грохот, пыль да сердца стук...
Ах, как бледны ланиты Кларка,
Как заметался Тэлботт вдруг.
Сегодня гордый серб ликует
Так, что под ним земля дрожит.
...А на Москве, как Вечный Жид,
Миткова горестно тоскует.

К сожалению, Россия позже свела ту славную страницу истории на нет, когда вывела войска с Балкан. И во многом новое руководство Сербии, пришедшее к власти после «бульдозерной революции», тоже попыталось свести на нет подвиг сербов в ту трагическую весну.

Возглавлявший народ в те тяжелые дни Президент Слободан Милошевич был подло похищен и доставлен в так называемый Гаагский трибунал, где над ним в течение 5 лет вершилось неправедное судилище.

В те дни лучшие из поэтов России вновь проявили славянскую солидарность. Мне хотелось бы привести строки из поэмы Николая Переяслова «Прогулки со Слободаном»:

Из ночи в ночь, лишь сна сосуд матрёшечный
начнёт вливать блаженство в мою грудь,
ко мне приходит Слободан Милошевич
и, как Вергилий, приглашает в путь.
Ну, кто я есть? Не краснобай госдумовский,
не олигарх, не даже шоумен.
Я не снабжаю богачей костюмами,
не щеголяю перечнем измен.
Меня и те, кого друзьями числю я,
не прочь сместить на самый задний план.
Так почему же, я гадаю мысленно,
меня избрал для странствий Слободан?..
Но он — молчит. И грустно, как мне кажется,
кивает: «В путь! Дорога — не близка...»
…Ночь, как рюкзак, легла на плечи тяжестью,
и свист мгновений слышен у виска.
И вот уже — на Косовом на поле мы.
(Хотя, по мне, так лучше бы — в аду!)
Стыд опаляет душу мне, как полымя.
Но, стиснув зубы, я вперёд иду.
Нас окружают души сербов преданых
и православных храмов кирпичи.
О, Слободан! Я не причастен к этому!
Ты веришь мне? Ответь же, не молчи!
Здесь даже солнце, будто в чёрной митре к нам,
выходит в тёмной туче грозовой...
О, Слободан! Я не был с Черномырдиным,
когда в Белград спустился он совой!..
«Смотри, поэт…» — и сквозь пожарищ марево
весь сербский край предстал мне напоказ.
И, прожигая сон, как полог марлевый,
в меня вонзились сотни мёртвых глаз
старух, детишек... Сладкою морошкою
я чуял привкус смерти на губах.
«Все эти люди, — пояснил Милошевич, —
в своих домах погибли, как в гробах.»
Он показал рукою мне на Приштину:
«Когда-то здесь — всё пело и цвело.
Но НАТО тут посеяло опричнину,
и всюду зло, как терние, взошло.
Здесь было поле нашей горькой памяти.
Но сам народ — был счастлив и богат.
Теперь тут торжествуют не по праву те,
кто первым поднял в споре автомат.
Смотри ж, смотри...» — и, как во сне, мы птицами
поплыли небом, как стезёй морской,
над городками, сёлами, границами,
тюрьмой в Гааге, Киевом, Москвой...
Я понимал, что те полёты — снятся мне,
но вскрикнул, видя с высоты дождя,
как по Москве разгуливают натовцы,
на трон в Кремле чеченца возведя.
«Вот так-то, брат! — проговорил Милошевич. —
Мы были — только тренажёрный зал.
Взрастив в России горстку миллионщиков,
капитализм и вас, как мёд, слизал.
«Лукойл» с «Сибнефтью» были не безгрешными,
но нынче глянешь — и сойдёшь с ума:
качают вашу нефть «Ойл корпорейшены»
Соединённым Штатам в закрома.
Стой, Слободан! Не мучь меня примерами!
Я их и сам бы перечислить мог.
Да, мы остались без ракет, но — с верою,
ну, как её мог не заметить Бог?..
Я видел сам, как лопались издательства,
заводы, банки — всё давало крен!
Но где ж источник главного предательства?..
…И он рукою указал мне — Кремль.

А Юнна Мориц так писала о двойных стандартах Запада и его гаагского трибунала:

А в Чили, когда мочили,
Подвалы кровоточили?
И никакая Гаага
На тему того Гулага
Тогда не точила балясы,
На свой трибунал напялив
Правозащитные рясы.

В дни Гаагского судилища выдающийся русский философ Александр Зиновьев отмечал, что:

«Суд не должен зависеть от одной из заинтересованных сторон - ни по составу, ни по финансированию. Гаагский суд создан Совбезом незаконно - Устав ООН не предусматривает никаких “международных” судов - поскольку это нарушает принцип невмешательства во внутренние дела челнов ООН. МТБЮ - орган не суда, а расправы Соединенных Штатов и НАТО, орган насилия. Задача этого учреждения - свалить свою вину - вину агрессора - на жертву и оправдать себя в глазах мирового общественного мнения, которое все-таки еще играет какую-то роль, которое еще не полностью зависит от них. В мире еще не все понимают суть дела, далеко не все. Хотя " горячая война” в Югославии закончилась, но не закончена война в целом. Завершена же она будет тогда, когда человек, символизирующий сопротивление НАТО, будет "наказан". Вот это и будет политическим завершением этого эпизода войны нового типа за мировое господство. Война нового типа, проявляющая себя как глобализация, еще плохо изучена, и ее изучение в значительной мере является запретной темой. Так вот, в этой войне суд над Милошевичем даже важнее, чем все военные операции, проведенные против сербов».

Как мы знаем, судилище над Милошевичем закончилось его гибелью. И снова поэты и публицисты откликнулись на эту гибель словами скорби и гнева.

Так, известный публицист, автор книги «Косовский полигон» Николай Чуксин так откликнулся на гибель С.Милошевича:

«Гаагское судилище провалилось. Вину Слободана Милошевича доказать не удалось, несмотря на все ухищрения, на все способы, законные и незаконные, применявшиеся в поисках доказательств, несмотря на гигантские средства и неограниченные возможности у судебного аппарата. Выбор перед организаторами этого фарса был непростой: осудить Милошевича - не хватает доказательной базы. Оправдать Милошевича - значит, надо сажать на скамью подсудимых Клинтона, Олбрайт и еще десяток сильных мира сего, сотрудников и прихвостней Вашингтонского обкома. А эти вполне могут и расколоться. Значит - убийство.
Слободан погиб на боевом посту, погиб геройски, погиб, в одиночку сражаясь с Новым Мировым Порядком, опасность которого осознали пока далеко не все, но контуры которого уже ясно вырисовываются в Косово, в Ираке, в Афганистане».

А философ Александр Дугин в статье «Непобежденный» написал следующее:

"Смерть Милошевича поставила точку в этом позорном процессе, который в свою очередь завершает позорную страницу в истории международных отношений, когда мужественный сербский народ и его президент стали жертвами беспрецедентной кампании по травле, клевете, фактически геноциду.
Милошевич ушел из жизни героем и бойцом. Примером для сотен и тысяч других политических лидеров, которые так же, как он, изберут трагический путь свободы и верности своему народу вместо уютной, но позорной кормушки.

Гаагский трибунал полностью утратил свою легитимность. И в историю войдет как грязное дело. Слободан Милошевич победил своих палачей. И память о нем, глубокое чувство любви к нашим сербским братьям, солидарность с ними будут жить в сердцах всех честных людей планеты. Всех русских, всех тех, кто раз и навсегда выбрал свободу, честь и достоинство".

Отклики публицистов и поэтов приведены в изданной в прошлом году книге «Русский венок Слободану Милошевичу», а здесь хотелось бы еще привести отклики русских поэтов на его геройскую смерть.

Та же Юнна Мориц отметила мученическую судьбу Милошевича и подлость его судей:

Теперь Милошевич, как мученик святой,
Покинул карлы дьявольской берлогу,
Теперь Гаагу он покинул с простотой,
Чья суть — свободный путь на суд, но к Богу.
Ему теперь свобода Господом дана,
Его вина теперь лишь Господу подсудна,
Господь и спас его, подняв со дна,
Где Атлантиду потопить нетрудно.
Легенду, миф теперь придётся вам судить,
Источник непреклонной силы духа.
Теперь он будет вас с ума сводить,
Его сиянью не грозит разруха.
Теперь вина его не больше, чем заслон
От подлого страны уничтоженья,
Когда народ надеждой ослеплён
И благ великих ждёт от пораженья.
…Теперь придётся трибуналить чистый свет
И чудотворный выход на свободу
По воле Господа, — а есть Он или нет,
Теперь известно трибунальскому народу.

Поэт Евгений Нефедов обвинил в гибели Слободана Соединенные Штаты:

Лишь на время приспущены флаги —
мы поднимем их, помня о том,
что хоть "суд" и вершился в Гааге —
приговор выносил Вашингтон.

И хотя завеса лжи еще густа и огромна, но все больше людей сквозь нее уже могут различить правду. Например, молодой поэт Александр Аврутин, один из победителей прошлого поэтического конкурса «Живи, Земля», живя в Германии, тоже не сразу мог разобраться, что же происходит, однако правда все же проступила сквозь ложь. А надо сказать, что на Западе эта ложь еще больше, чем в России, даже в то время, когда в эфире царили киселевы и сванидзе. Однако то, что молодые люди уже различают эту правду, уже дает некоторую надежду.

...Но в час непостижимой боли
Осознавал я, и не раз,
Что вместе с ним сижу в неволе,
С гаагской клеветой борясь.

Что злодеяние большое
Над Югославией творят,
Мы знали, но не знал ещё я
Кто он, попавший в каземат;

Кого отдали на расправу,
Ослепший Запад обличать.
"Милошевич? Неужто прав он!?"
Нам сообщали только часть...

И дома, сидя над бумагой,
Я сознавался невпопад,
Что вместе с ним борюсь с Гаагой
И вместе с ним хочу в Белград.

Натовцы убили С.Милошевича, но его правда жива, как никогда, и особенно сейчас, когда у Сербии пытаются окончательно отобрать ее священную территорию – Косово. Сербия снова встает с колен, несмотря на более 7 лет прозападного руководства, которое сопровождалось ложью, национальным унижением и предательством.

И закончить хотелось бы стихотворением недавно ушедшего от нас поэта Дениса Коротаева. На это стихотворение написана песня, и в ней живет надежда на возрождение и бессмертие:

Дольние травы и затиши росные,
Листья березы и шорохи вербные.
Там – та земля, меж Дунаем и Косовым,
Там моя Сербия.

Браво героям свободной Европы.
Сложен помост и наброшено вервие.
Смейтесь же, смейтесь, шуты и холопы,
Там моя Сербия.

Ждите же, ждите, от страсти сгорая,
Слезы роняя с фальшивым усердием.
Вам не добраться до вышнего рая
Там моя Сербия.

Сегодня, в дни, когда Сербия снова в опасности, будем же верить в бессмертие героизма и в вечное Славянское братство! И будут рождаться новые стихи и песни о балканской трагедии и истинном героизме.

Елена Белградская

Главная         Биография         Статьи            Акции           Искусство           Форум         Гостевая        Ссылки