На моей стороне истина

Диктофонная запись заседания Гаагского трибунала
30 августа 2001 года

Он был героем...

Венец памяти




Общение

Судья Ричард Мэй: Господин Милошевич, есть ли у вас и какие именно вопросы, которые вы хотели бы затронуть в связи с вашим делом или в связи с вашим психическим и физическим состоянием? Вы ознакомлены со статутом суда, который не допускает никаких речей на данном заседании. У вас будет возможность для этого, возможность защититься, когда для этого наступит время. Но если существуют какие-либо вопросы, по которым вы хотите высказаться в связи с вашим делом, у вас сейчас есть возможность сделать это.

Слободан Милошевич: Во-первых, я хотел бы знать, смогу ли я говорить или вы отключите микрофон, как вы сделали это в прошлый раз?

Судья Ричард Мэй: Господин Милошевич, если вы будете соблюдать правила, вы будете иметь возможность говорить. Если вы будете придерживаться вопросов, относящихся к делу, у вас будет возможность говорить.

Слободан Милошевич: Да, это был мой следующий вопрос. Я бы хотел сказать, что это незаконный суд.

Судья Ричард Мэй: Вы уже выразили протест по этому поводу. Требуете ли вы сейчас, чтобы вам была дана возможность обратиться к Палате в связи с этим вопросом?

Слободан Милошевич: Для устного выступления мне потребуется сорок минут. Поскольку вы мне этого не разрешите, я изложу его в письменной форме. Мои сотрудники опубликуют это в печати, если вы мне не разрешите публично изложить это сейчас.

Судья Ричард Мэй: Если вы это сделаете в письменной форме, текст будет опубликован, когда для этого наступит время. Если у вас уже есть написанный текст, то будет гораздо удобнее поступить таким образом.

Слободан Милошевич: Я бы прокомментировал то, что я только что услышал. А услышал я как раз нечто весьма любопытное, что доказывает то, что уже было сказано перед третьим июля в этом же самом помещении. А именно, что речь идет о ложном обвинении. Я обвинен 26 мая, на шестидесятый день агрессии НАТО против Югославии, тогда как я защищал свою страну. Следовательно, с того дня прошло два с половиной года, и мы только что услышали, что те, кто обвиняют, не имеют доказательств, что они не могут закончить составление своего обвинения. Два с половиной года — это очень большой отрезок времени, даже для составления ложного обвинения... Естественно, принимая во внимание тот факт, что я не признаю данный трибунал и имею весьма четкое мнение, доказываемое юридическими фактами, что данный трибунал незаконен. Я не вижу причин, почему я защищал бы себя перед ложным судом на основе ложного обвинения. Итак, это еще одно разъяснение, которое я хотел сделать.

Если позволите, я бы задал сейчас вам некоторые вопросы, касающиеся моего положения в связи с моим антиправовым задержанием.

Судья Ричард Мэй: Вы не можете задавать вопросы. Но если хотите изложить что-то, связанное с этим, то вы можете это сделать.

Слободан Милошевич: По распоряжению этого незаконного учреждения я нахожусь в полной изоляции. Мои вопросы в этой связи состоят в следующем. Почему я изолирован от своей семьи, почему моя семья не может посетить меня таким же образом, как это делают семьи других? Почему ведется наблюдение за визитами моей семьи, почему вы прослушиваете даже мои разговоры с внуком, которому лишь два с половиной года? Зачем вы делаете все это? Почему вы столь грубым образом нарушаете мои права? Почему я изолирован от лиц, которые хотели бы меня посетить и с которыми я имею потребность побеседовать, с которыми я желаю побеседовать о различных правовых аспектах моего положения в связи с этим незаконным содержанием в заключении...

Судья Ричард Мэй: Остановитесь на минуту. Правила, касающиеся предварительного заключения, относятся к компетенции секретаря Международного суда. Если они применяются по отношению к вам иначе, чем к другим находящимся в заключении лицам, мы в этом разберемся... Минутку...

Трудность, связанная с адвокатами, состоит в следующем. Дело в том, что вы все еще не избрали и не назначили адвоката. А правила допускают визиты назначенных адвокатов. Я хочу сейчас знать, состоит ли ваша позиция в том, что вы желаете защищать себя сами, что вы не хотите, чтобы вам назначили адвоката, но желаете иметь доступ к юридическим советникам? Является ли это адекватным изложением сути вашей позиции?

Слободан Милошевич: Ясно, что я имею право на контакт с различными специалистами по различным аспектам моего положения в связи с антиправовым предварительным заключением. Кроме того, я имею право на контакты с адвокатами, которые занимаются моими частными делами в Югославии. Я имею также право на контакты с адвокатами, занятыми в некоторых поддерживающих меня международных организациях. Я имею право на общение с этими людьми, не понимаю, почему в отношении меня допускается дискриминация. Насколько я понимаю, юридическая система основывается на отсутствии какой-либо дискриминации, а меня дискриминируют с первого дня моего пребывания здесь.

Судья Ричард Мэй: Проблема, господин Милошевич, состоит в том факте, что вы не назначили адвоката. Наш персонал должен соблюдать правила. Лицо, которое имеет право на правовые визиты, это ваш назначенный адвокат. Но вы назвали два вопроса, по которым хотите получить совет, А именно: вы хотите проконсультироваться в связи с вашим положением здесь в ходе данного процесса, а также по поводу ваших вопросов, ваших дел в Югославии. Так ли это?

Слободан Милошевич: Конечно, это так. И у меня есть в голове целый ряд других вопросов. Я желаю побеседовать с лицами, которые хотят посетить меня...

Судья Ричард Мэй: В Первой Палате я наведу справки об этом и информирую вас. И мы это примем во внимание.

Слободан Милошевич: Третий вопрос Почему я изолирован от прессы? Почему мне не разрешается никакой контакт? Вы держите меня в изоляции, я не имею права на какой-либо контакт со средствами массовой информации. Даже по телефону, который сейчас единственное, что есть в моем распоряжении...

Здесь находятся некоторые представители печати и СМИ, которые хотели бы знать истину. Я думаю, что никто не должен бояться истины. С одной стороны, существует весь тот механизм, который вы представляете, все эти секретные службы, военные организации. На моей стороне только одно — истина. Если вы меня изолируете, если лишаете меня контакта с печатью, тогда ясно, что в данном случае речь идет о дискриминации. Вы даже не можете каким-либо образом убедить кого-либо, что вы поступаете правильно, в связи с процессом, который у вас на уме.

Я хочу еще напомнить вам, что я не признаю этот Международный трибунал, считаю его полностью антиправовым и нелегальным. Все эти вопросы, касающиеся адвокатов и правового представительства, являются абсолютно излишними. Я видел в печати...

Судья Ричард Мэй: Господин Милошевич, мы должны здесь придерживаться порядка. Минуточку. Во-первых, о том, что вы затронули. О вопросе, который вы подняли. Согласно правилам предварительного заключения не предусматривается никакой контакт со средствами массовой информации. Эти правила касаются не только вас. Речь не идет ни о какой дискриминации. Эти правила применяются в отношении всех обвиняемых, находящихся в предварительном заключении. Что касается того факта, что вы не признаете Международный трибунал, мы это слышали, и нет никакой необходимости это повторять. Есть ли что-либо еще! о чем вы хотите сказать?..

Слободан Милошевич: К вопросу о компетенции... Любому адвокату в этом мире ясно, что вопрос компетенции может быть поставлен перед любым правовым учреждением. Однако вы не являетесь правовым учреждением, вы являетесь политическим инструментом...

Судья Ричард Мэй: Господин Милошевич, мы не будем сейчас выслушивать эти политические аргументы. Вы можете подать заявление о компетенции, и мы рассмотрим такое заявление...

Итак, обсуждение закончено. Мы продолжим а понедельник, двадцать девятого октября. Прошу встать.

Перевод В.ТЕТЕКИНА

Взято из газеты "Советская Россия" №102, 4 сентября 2001 г.

 Главная       Биография         Статьи            Акции           Искусство           Форум         Гостевая        Ссылки