Гаагский трибунал - архи-тоталитарная система

Он был героем...

Венец памяти




Общение

Auctoritas, non veritas facit legem.
(Власть, а не истина создаёт закон).

Трибунал представляет собой очень характерную тоталитарную систему, ту, которая имеет неограниченную, полную и безусловную власть над своими заключёнными, обвиняемыми и осуждёнными. Трибунал обладает гораздо более мощной властью, чем та, которую когда бы то ни было, мог иметь некий тоталитарный монарх или диктатор. Трибунал обладает абсолютной властью над своими заключёнными, имея власть поместить их в любые, самые невероятные условия существования и на любые сроки. Трибунал имеет власть принимать решения, которые никто не может отменить или изменить, а также абсолютную власть распоряжаться судьбой узников.

Отличие тоталитарной монархии и тоталитарной диктатуры от Гаагского трибунала состоит в том, что монарха или диктатора сдерживает народ, способный в один прекрасный день взбунтоваться и выступить против монарха или диктатора. Эта возможность бунта является сдерживающим моментом, но такого сдерживающего момента в принципе не может быть в Гаагском трибунале, поскольку люди там сидят по одиночке под замком за 13 дверями.

Гаагский трибунал представляет собой исторический феномен тоталитарной системы, поскольку даже рабы в рабовладельческом обществе имели куда больше прав, чем узники Гаагского трибунала.

Судебная система любого государства основывается на Конституции и на законах данного государства. Для неё выработаны определённые законы и правила действия, которые нельзя нарушать. Ни один суд в мире не принимает для себя свои собственные правила. Гаагский же трибунал сам выработал для себя свои собственные правила, которые он сам изменяет без какого-либо контроля, когда ему заблагорассудится.
Можно привести целую серию доказательств наличия полного произвола в Гаагском трибунале.

Характеризуя этот произвол, Слободан Милошевич на одном из заседаний заявил: «Мистер Мей, вы можете принять решение, что сегодня понедельник». Неудивительно, что судебные заседания с участием Воислава Шешеля проводились в судебной комнате №2, где всего… 3 места для публики. Полная «демократия» и «гласность»!

Трибунал может назначать любые наказания, которые ему заблагорассудится. Это – грубейшее нарушение принципа законности наказания: любое наказание должно быть чётко закреплено в законе.

Гаагский Трибунал разработал для себя целую систему «установленных фактов» - то есть тех, которые не подлежат разбирательству и не требуют доказательств. Так называемые «установленные истинные факты» - это факты, надёрганные трибуналом из разных источников и рассматриваемые на процессах без доказательств и пересмотра. На одном из процессов прокуратура предложила суду список из 270 таких фактов. Систему составления таких «установленных фактов» Слободан Милошевич раскрыл во время перекрёстного допроса некоторых свидетелей.

Из допроса свидетеля Филиппа Ку:

«С. МИЛОШЕВИЧ: Отвечая на мой вопрос, изучили ли вы деятельность террористической организации армии освобождения Косово, вы ответили, что это не было вашим заданием. Можете ли вы сказать точно, какое задание вы получили?

СВИДЕТЕЛЬ: Общие указания, по которым я должен был написать свой доклад, я получил от юридического отдела прокуратуры трибунала.

С. МИЛОШЕВИЧ: Как же так получилось для вас самих, господин Ку, что когда вы проводили анализ деятельности вооружённых сил Югославии в Косово и Метохии, вы исключили там вопрос о террористической деятельности?

СВИДЕТЕЛЬ: Всё, что я могу ответить на этот вопрос, это то, что данные мне указания не предусматривали данный вид анализа.

С. МИЛОШЕВИЧ: Таким образом, прокуратура проинструктировала вас о том, с чем вы не должны иметь дело при составлении вашего доклада. Верно?

СВИДЕТЕЛЬ: Нет, не совсем так.… Это просто не было включено в указания, которые я получил.

С. МИЛОШЕВИЧ: Господин Ку, при рассмотрении документов, видели ли вы хотя бы один документ, в котором бы давался приказ о совершении преступления?

СВИДЕТЕЛЬ: Нет.

С. МИЛОШЕВИЧ: Имеете ли вы какую-либо информацию, касающуюся того, что вооружённые силы или сотрудники МВД не подчинялись своим командирам и совершали преступления, и впоследствии никто не привлёк их к ответственности?

СВИДЕТЕЛЬ: Всё, что я могу сказать, это то, что существует информация в обвинительном заключении против вас. Там написано, что было совершено большое количество преступлений. Я должен действовать на основании утверждений, содержащихся в обвинительном заключении, и предполагать, что они истинны.

С. МИЛОШЕВИЧ: Что и следовало доказать. В этом-то всё и дело. Вы доказываете обвинительное заключение с помощью самого обвинительного заключения, используя содержащуюся там информацию, как факты. Это называется perpetuum mobile.

СУДЬЯ МЕЙ: (отключает микрофон) Это всё комментарии. Есть ли у вас вопросы?

С. МИЛОШЕВИЧ: Конечно, мистер Мей. Конечно, у меня есть вопросы. (К свидетелю). После всего, что мы здесь слышали. … Помните историю о бароне Мюнхаузене, который вытащил сам себя за волосы вместе со своей лошадью из болота?

(Судья Мей вновь отключает микрофон).

Из допроса свидетеля Ференца Вега:

«С. МИЛОШЕВИЧ: В параграфе 3 вашего доклада вы утверждаете, что так называемая прокуратура попросила вас изучить исключительно только те документы, которые вам были представлены. Верно?

СВИДЕТЕЛЬ: Да. Я работал только по тем документам, которые были мне переданы.

С. МИЛОШЕВИЧ: В своём экспертном отчёте вы утверждаете, что люди из прокуратуры трибунала попросили вас «для целей отчёта произвести анализ и сделать заключение, которое делается презумпцией того, что любые обвинения фактически верные». Я хочу особо подчеркнуть это. Далее вы говорите: «В конечном итоге мне было предписано рассматривать все факты дела, как истинные для целей моего отчёта, и ссылаться только на те документы, которые мне были представлены прокуратурой. Весь мой анализ и заключения были сделаны с презумпцией верности всех представленных мне фактов». Верно ли это, генерал?

СВИДЕТЕЛЬ: Да, это так.

С. МИЛОШЕВИЧ: Таким образом, данный факт показывает: то, что сделано в вашем отчёте, основано не на презумпции невиновности, а презумпции виновности. Данная презумпция в этой части мира, то есть в Европе, в последний раз применялась инквизицией. Известно ли вам об этом, генерал?

СУДЬЯ МЕЙ: Это очень широкий комментарий. И возможно в нём нет никакой правды.

С. МИЛОШЕВИЧ: Генерал, является ли для вас ясным то, что ваши заключения, сделанные на основе презумпции верности всех обвинений, что эти заключения, в конечном счёте, служат подтверждением этих же самых обвинений? Ясно ли это для вас? Понимаете ли вы, что это новый юридический perpetuum mobile?

СВИДЕТЕЛЬ: Как я уже говорил, Ваша Честь, у меня нет никакого непосредственного опыта. Я отвечал на конкретные вопросы, которые мне были заданы.

Тоталитарность системы Гаагского трибунала очень чётко вырисовывается в репликах судьи Мея, обращённых к Слободану Милошевичу:

- «Нет. Вы слышали наше решение. Вы можете задавать только те вопросы, о которых было сказано во время допроса прокурора.

- Всё очень просто: если вы не будете задавать вопросы, которые мы вам разрешили задавать, то мы вам не разрешим вообще задавать вопросы.

- Свидетель ответил вам. Он сказал, что все знали, и это должно было включать вас. А теперь это мы будем решать, знали вы или нет. Переходим к следующему вопросу.

- Я уже принял решение. Вопросы, касающиеся НАТО, не относятся к делу.

С. МИЛОШЕВИЧ: Мистер Мей, я понимаю вашу чувствительность к любому упоминанию преступлений, совершённых НАТО против Югославии.

(Судья Мей отключает микрофон).

- Мы не позволяем вам спрашивать генерала о чём угодно. Вы ограничены в своих вопросах только тем, о чём генерал дал свои показания.

С. МИЛОШЕВИЧ: Я не понимаю, мистер Мей, о чём же вы разрешаете мне его спрашивать. Вы не разрешаете задать ни один вопрос. Верно ли, что вы не разрешаете мне задать ни одного вопроса по этому поводу?

СУДЬЯ МЕЙ: Да, это верно.

Hoc volo, sic iubeo; sit pro ratione voluntas – я этого хочу, я так велю; пусть доводом будет воля моя!

Закона для судьи Мея не существует. Он уже заранее заявил, что не примет к сведению все плюсы, которые получила защита.

Следующим большим аспектом тоталитарной системы Гаагского трибунала является торговля признанием вины. Узаконенный институт торговли признанием вины - это обычное явление в Гаагском трибунале. Сущность этого явления состоит в том, что обвиняемый признаёт свою вину по одному из пунктов, взамен чего прокуратура обещает затребовать определённый (как правило, небольшой) срок тюремного заключения. Важно отметить, что в этом случае даже не проводится судебный процесс. Сломленный таким образом обвиняемый признаёт все факты, как они указаны прокуратурой, как истинные. Главное заключается в том, что обвиняемый подписывает документ о «сотрудничестве» с прокуратурой и должен выполнять все её требования. Как правило, главным требованием является дача показаний против других обвиняемых.

«В лагере нам предлагают отдать остатки совести за двести грамм черняшки… Но это как-то беззвучно делается, как-то непоказно».… (Александр Солженицын «В круге первом»).

С первого взгляда подобная система кажется чудовищной, но, тем не менее, она прекрасно существует и работает. Обычный, не закалённый морально человек боится тюремного режима потому, что боится страдания, которое никогда не испытывал и которое приводит его в ужас. Это неизведанное, ломающее жизнь и потому страшное страдание его пугает. Узник понимает, что он не просто раб, а игрушка в руках тоталитарной Системы, то есть тюремных властей, которые могут что-то ему дать, чтобы уменьшить страдание, а могут и отнять абсолютно всё, вплоть до жизни. Однако надежда узника получить свои «двести грамм черняшки», то есть уменьшить своё страдание, практически всегда оказывается призрачной, поскольку в большей части случаев с продавшими свою совесть людьми обращаются ещё хуже.

В Гаагском трибунале немало людей, подписавших соглашение с прокуратурой, примером того может служить Милан Бабич. Его судьба наиболее ярко показывает работу тоталитарной Системы – трибунала.

Милан Бабич подписал специальное соглашение с прокуратурой о признании вины взамен на смягчение наказания. Прокуратура обещала не требовать более 11 лет тюремного заключения. После того, как прокуратура использовала его, заставляя его свидетельствовать на процессах против других обвиняемых, его перевели из разряда подозреваемых в разряд обвиняемых и приговорили к 13 годам лишения свободы.

Хуже того, Судебная палата №1 издала распоряжение, согласно которому в течение своего пребывания в СИЗО ООН "Милан Бабич не должен никоим образом контактировать с другими обвиняемыми, содержащимися в СИЗО". Согласно этому распоряжению Милана Бабича изолировали от других заключённых, и он являлся единственным узником в крыле D2. Продав свою совесть, Милан Бабич не только не получил «двести грамм черняшки», а испытал страдание гораздо худшее по сравнению с тем, какое он имел бы в случае, если бы он остался непреклонен.

Принципа установления истины для Гаагского трибунала не существует. Для этой тоталитарной системы существует только одно – власть. И именно власть, а не истина создаёт там закон.

 Margita Kostolanska

http://blogs.mail.ru/inbox/kostolanska.m/

Главная         Биография         Статьи            Акции           Искусство           Форум         Гостевая        Ссылки